О сексуальных извращениях, эрзацудовлетворении и эрзацмилосердии
О сексуальных извращениях, эрзацудовлетворении и эрзацмилосердии
Обратить внимание на данную тему заставила книга американской писательницы Элизабет Гилберт «Законный брак». Ее автор, разбирая многоразличные аспекты супружества, касается и весьма скользкой темы сексуальных извращений. В полном соответствии с духом времени книга берется отстаивать гражданские права сексуальных меньшинств и даже провозглашает грядущее открытое сожительство однополых супружеских пар. Между тем стоит только вспомнить, что людям и самим-то по себе свойственно утаивать и куда мене скабрезные аномалии своих организмов, чтобы стало сомнительным, будто сами носители таких взаимоотношений остро нуждаются в подобном либерализме.
Да и помимо того отыщется много очень веских оснований осуждать подобное аномальное влечение. Хотя, конечно, речь идет об осуждении таких склонностей не в качестве какой-то разновидности сознательного злодейства и уж тем более не в качестве подлежащего немедленному искоренению.
Странным образом принято не замечать при обсуждении таких вопросов, что природа зачем-то просто-напросто предписала прятать соответствующие органы от постороннего взора. Причем совмещение половых органов и органов выделения произошло еще где-то на очень ранних этапах эволюции, как-будто уже на этом уровне предусматривалось последующее объединение тех и других функций в качестве закрытых. От одного только называния их у прекрасной половины человечества уши заворачиваются. Самые отвратительные ругательства, видимо, во всех языках формулируются именно словами полового назначения. В любовных романах иногда замечают, что если бы пара влюбленных в условиях пуританских запретов своим поведением позволяла бы только догадываться о предосудительной связи, и общество, хотя и уверенное в нарушении морали, все же воздержится от открытого преследования. И даже в нынешние сексуально-либеральные времена вряд ли какая-либо парочка, задумает оторваться от компании на пару минут за шторы в расчете на понимание со стороны остальных. Также и кошек и собак желательно выводить на случку где-нибудь в тороне от посторонних взглядов.
Запрет обнажать и обнажаться, заметьте, явно природного происхождения, хотя и имеет вовсе не биологическое назначение. В самом деле, если бы цивилизации вздумалось удобрять уличную растительность, предписав, извините, усаживаться со спущенными штанами прямо на газонах, то от этого не возникла бы угроза вымирания, зато улучшился бы кругооборот веществ в природе. Так нет же, изволь искать скрытое убежище. Мораль вообще сильно осложняет нашу природу. Разница между романтикой и физиологией заложена в нас явно на клеточном уровне. И брезгливое отношение к сексуальным процедурам вовсе не выдумка моралистов, а превращение брака в таинство практически всеми религиями ни в коей мере не выглядит нормой, навязанной заскорузлыми аскетами, напуганными буйством жизни.
Еще более естественно, что однополый секс вызывает гораздо большее отвращение у посторонних. Добавьте сюда еще и такой вид отправления половой функции, как онанизм. Кстати, мало кто знает, что сей способ самоублажения в животном мире распространен не меньше, чем среди людей. Так что, если руководствоваться принципом «что естественно, то небезобразно», то с пониманием станем смотреть, как иной парень спешно расстегивает ширинку, воззрившись на приглянувшуюся ему дамочку. Да и даму тоже надо будет уважать, когда ей вздумалось вдруг доставать огурец… А ведь есть еще и скотоложство. Не угодно ли еще и такие связи благословлять, открыто узаконивать и даже поэтизировать умилительные повадки – о, боже! – самой настоящей суки?
Вобщем здесь есть грань, за которой духовная жизнь сводится к одним лишь низменным плотским потребностям, а терпимое отношение превращается в такое же эрзацмилосердие, как и удовлетворение через однополые сексуальные контакты на деле всего лишь является эрзацудовлетворением. Это для небожителей деление на тсанитарию и антисанитарию не имеет никакого смысла, потому что для них всякая жизнь есть жизнь. А нам, конечным и несовершенным, любить и беречь живое вовсе не означает пускать за стол милую, добрую хрюшку и избавлять от антибиотиков бледную спирохету вместе с холерным вибрионом. И И процедуры порождения жизни тоже почему-то надо осуществлять под надзором одних лишь только всевидящих ангелов.
Такое толкование станет еще понятнее, если вспомнить, что главная функция половых органов – это детопроизводство, а забота о подрастающем поколении – общественный долг, которому все остальное должно быть подчинено. Вполне возможно, что независимо от разбираемых здесь вопросов следовало бы просто законодательно отделить семью с детьми от бездетного супружества. К этому вынуждают и другие перспективы, связанные с детопроизводством. Учитывая постепенное распространение семей с приемными детьми, видимо, следует ожидать, что в будущем многие из родителей вопрос об обзаведении детворой будут решать с учетом собственной биологической наследственности, чтобы не отягощать ее у своих отпрысков. Связанные с такой эволюцией юридические обстоятельства усложняются и будут усложняться.
Теоретически можно мыслить себе воспитание наследников и однополыми супругами. Но можно ли допустить, что сексуальная ориентация будет решаться за ребенка его родителями или опекунами? Не может быть даже и речи о каком-то равноправии природных склонностей со всякими другими. На запросы данного рода навешано много такого, что не подлежит свободному толкованию у цивилизованных и добрых людей.
Конечно, гуманное общество не станет навязывать гражданам излишние запреты и преследования. Но это еще не означает, будто нельзя ограничивать также и воспитательными средствами. Тем более, что в значительной мере аномальное влечение продиктовано, как можно предположить, не пресыщением, а ранней сексуальностью, которая в детские годы, не имея выхода на природном пути, автоматически обращается к суррогатным способам удовлетворения и закрепляется на нем. Ключевую роль тут играет то обстоятельство, что веками и тысячелетиями брачный возраст большинства населения и особенно простонародья определялся на промежутке от 11 до 14 лет, потому что этот рубеж однозначно задается женским организмом. Подниматься он стал примерно два столетия назад. Наташу Ростову на бал вывели в двенадцать лет и к тому же старая княгиня просветила ее, что той в свое время к такому же возрасту довелость стать уже матерью. У Петрарки возраст сердечной подруги вообще восемь лет. Японское средневековое «Сказание о Гэндзи» тоже относит начало сердечной близости к таким годам.
В течение всего двадцатого века подавляющее большинство вступало в брак после двадцати. И получается, что по природным предписаниям ему и ей полагается уже быть нагруженными кучей мал мала меньше и подумывать об интимных проблемах следующего поколения, а они еще только собираются вступить в нормальное супружество.
Думается, было бы в высшей степени полезно, чтобы все разрастающаяся медицинская служба завела специальный контроль именно за сексуальным развитием подрастающего поколения с целью обнаруживать не по возрасту настойчивые поиски удовлетворения, дабы предотвратить обращение к суррогатным способам и тем самым полностью исключить все формы извращений в детском возрасте. Неплохим отвлекающим средством оказывается спорт. Повышенные физические нагрузки заглушают плотские вожделения. Возможно, правда, что в отдельных случаях и этого окажется недостаточным. Отважимся заговорить даже о прямом удовлетворении потребностей в качестве исключительной меры вдозах, достаточных, чтобы только уберечь от сползания на аномальный путь. Из двух зол выбирают меньшее. Все равно ведь нынешняя цивилизация взялась знакомить с сексуальными вопросами даже и в раннем детском возрасте. Правда, возникнет непростая задача, чтобы ознакомившийся с запретным плодом подросток не стал распространителем таких навыков среди сверстников. Сверх того в отношении девочек забота о рано пробудившихся запросах, по-видимому, встретит еще и дополнительные трудности, обсуждать которые мы воздержимся.
Что, собственно, теряют те, кто лишается возможности открыто демонстрировать свои сексуальные склонности? Да и ограничения-то равнозначные просьбе не трясти нижним бельем перед посторонними. Не более. Вероятнее всего им и самим достаточно того, что общество не выискивает их, закрывая глаза на их существование и на существование их клубов. Не возбраняется им и соглашение о совместном сожительстве навроде соглашений о совместной деятельности. И скорее предположить нездоровую браваду у тех гомосексуалистов и прочих, которым неприменно надо выставить напоказ свою физиологию.
Упомянутая с самого начала книга, послужившая толчком к данным рассуждениям, провозглашает грядущее уравнивание обычного брака с однополым. Будущее, каким бы оно ни было светлым, для нас всегда темно и все суждения о нем всегда и только гадательны. Однозначно можно утверждать только одно: коль когда-нибудь станут смотреть на гомосексуализм как на нормальную половую жизнь, то найдутся и поводы для более радикальной бравады. Радующее нашу натуру семявпускание и выпускание с ослами и ослицами тоже ведь возможно и тоже бывает.
Древний институт проституции снимает много напряжений в людских делах у мужчин прежде всего психологического характера, у женщин по преимуществу связанных с материальными проблемами. Но попытки ввести ее в обиход в качестве какой-то службы, подобной медицинской, наталкиваются на проблемы, потому что одновременно стирается разница между открытыми духовными запросами и запросами интимными физиологическими. Грубо говоря, ликвидация барьера между ними оказывается некоторым подобием смешения кастрюли с помойным ведром. Позволим себе напомнить, что гигиена и санитария могут быть и обременительны, но только для лиц нечистоплотной природы. Заботиться о них вовсе не означает потакать им. Есть запреты, без которых обитатель цивилизации остается в пределах одного лишь животного существования. И если это не та регламентация, вокруг которой закручены самые утонченные духовные переживания, то где же тогда они еще могут быть?
Июнь 2017 г.