Ю.П. Попов                                                     Скачать      Проблемы-развития-логики.doc

 

О логическом конструировании

Издательство «Перо»

Москва 2011

Логике давно пора обратить внимание на высказывания, подобные следующим.

«Тогда становится ясной основа переплетения сущности истины с истиной сущности»

(Хайдеггер М. О сущности истины)

«Никогда жизнь не станет мудрой и мудрость живой. Именно потому, что они остаются постоянно в разных сферах»

(Риккерт Г. Философия жизни)

«Самый простой результат мышления отнюдь не есть результат самого простого мышления»

(Зиммель Г. Социальная дифференциация)

«Поэтому, чтобы отличить собственное действие рассудка от примешивающейся к нему силы, следует рассмотреть ложное суждение как диагональ между двумя силами, определяющими суждение по двум различным направлениям, как бы образующим между собой угол, и разложить сложное действие их на простые действия рассудка и чувственности».

(Кант И. Критика чистого разума)

СОДЕРЖАНИЕ

Введение………………………………………………………………………………………….. 5

Глава 1. Силовые линии……………………………………………………………… 11

1. Градация и изменение по степени………………………………………………… 11
2. Силовые (степенные, количественные) доводы………………………….. 15
3. Силовые линии, силовик и киволис…………………………………………….. 17
4. Силовые доводы в фактическом использовании…………………………. 18
5. Единство противоположностей и парадоксы……………………………… 29
6. Поправки к теории непосредственных умозаключений………………. 33

Глава 2. Функциональные зависимости……………………………………. 38

1. Факторы в их взаимной степенной корреляции………………………….. 38
2. Пучок или сеть силовых линий…………………………………………………… 46
3. Наиболее устойчивые мировые социальные тенденции……………… 47

Глава 3. Комбинаторика факторов……………………………………………… 60

1. Присоединение следствий…………………………………………………………… 61
2. Присоединение причин (мотивов, оснований)…………………………….. 67
3. Иные зависимости……………………………………………………………………….. 70
4. Присоединение независимых элементов……………………………………… 73
5. Однозначность выводов конструирующих операций ………………… 74

Глава 4. Топос……………………………………………………………………………….. 82

1. Топос – логически значимое «место» ………………………………………… 82
2. Топос в фактическом использовании………………………………………….. 85
3. Об универсальности топоса………………………………………………………… 97

Глава 5. Топос для парадокса, или Сюрлогицизм……………………… 100

1. Запрет на противоречие все же огрубляет………………………………….. 100
2. Определенность, последовательность, непротиворечивость………. 105
3. Инвариантность противоречия……………………………………………………. 113

Глава 6. Начала морально-нравственной логики……………………… 118

1. К себе и от себя……………………………………………………………………………. 118
2. Логическая прямая и косвенная речь………………………………………….. 122
3. Думать за другого……………………………………………………………………….. 126
4. Последовательность и систематичность……………………………………… 130

Глава 7. Возможна ли серьезная фактология?…………………………… 132

Заключение……………………………………………………………………………………… 149

Введение

Логика есть наука, в которой мышление изучает само себя. Она, иными словами, направляет познавательную энергию на то, что эту энергию вырабатывает. Способность к познанию таким образом сама раздваивает себя на мерило и измеряемое, на инструмент и на обрабатываемый им предмет. Стремление раскрыть механизмы доказательного рассуждения оказывается во многом сходным с вытягиванием себя за волосы и потому прогресс в этой области знания наталкивается на множество затруднений и осуществляется очень медленно. Люди могут вполне успешно аргументировать и добиваться признания своих мнений, ничего при этом не подозревая о каких-то принципах и законах правильного мышления; логика выявляет такие законы и принципы, но ей известны далеко не все способы строить выводы и убеждать.

Когда Кант сделал свое известное замечание насчет того, что со времен Аристотеля логика не сделала ни одного шага назад и ни одного шага вперед, он если и ошибся, то только в сторону преуменьшения заслуг родоначальников сей науки, поскольку на деле с упадком античности были отброшены и многие достижения древних мегариков и стоиков в области исчисления высказываний, каковые были заново открыты уже в конце девятнадцатого столетия.

Один из корифеев истории логики Бохеньский берется даже утверждать в своей основательной «Die formale Logik», что эволюция науки о законах мышления напоминает скорее ряд скачков и провалов: каждая последующая или смежная эпоха чаще всего открывает ее узловые проблемы заново. При этом что-то утрачивается, что-то, наоборот, всплывает, но о каком-то прямолинейном движении вверх можно, по его мнению, даже и не заговаривать.

Правда, двадцатый век – век бурного развития символической логики — принес немало практически реализуемых обновлений, но и их непропорционально мало. Подавляющее большинство разработок, которые выглядели многообещающими на старте, так поныне и остаются что- то обещающими в неопределенном будущем, если вообще не были забыты. Логику и поныне называют аристотелевской, даже если перекладывают ее на язык формул. С созданием же неаристотелевских систем, в которых отказываются от закона противоречия или закона исключенного третьего, дальше гипотез дело пока не пошло.

Затея данной работы выглядит чрезвычайно дерзкой: реанимировать одно сохраняющееся сейчас в едва тлеющем виде начинание, которое, если присмотреться, может породить целое новое направление логических разработок. Суть предлагаемого нового направления в том, чтобы начать изучать встречающееся в нашей умственной работе построение выводов с помощью комбинирования или перекомбинирования некоторых элементов. Подобное выстраивание, сводящееся, может быть, к манипулированию только одним единственным элементом, его простому присоединению (или удалению) и производством отсюда заключений можно было бы назвать логическим конструированием. Возьмите для примера шутку: «Я не пью, если мне мало наливают». Первая половина – серьезное заявление, вторая же указывает условия его действенности, равнозначные превращению в насмешку; или, иначе, некая определенная мысль добавлением объяснительных слов превращается в нечто совершенно другое, может быть, даже несовместимое с первоначальным. И если мы к известной у нас стихотворной строчке «Ночевала тучка молодая на груди утеса великана» изобретем подпись «Ваш доброжелатель», то таким дополнением лирические излияния моментально обратятся в сатиру.

Легко убедиться и на более серьезных сюжетах, что, как правило, достаточно присоединить к данному утверждению одни лишь только его прямые следствия и исходное содержание приобретет совершенно иной, а то и противоположный смысл. Из того, что христианство возникло в Древней Иудее, с одной стороны, прямо и непосредственно следует, что его основатель был казнен евреями, и это дает основу для известной идеологии, весьма распространенной и живучей. Но из того же самого факта, с другой стороны, с неменьшей непосредственностью следует также и тот вывод, что казненный религиозный подвижник – еврей и цель его поучений раскрыть соотечественникам подлинную суть их вероучения, обнажив его самое жизнеспособное ядро, и тем самым положить начало повсеместному распространению их религиозных идей. Исходный факт после присоединения к нему его прямых следствий может, оказывается, получить противоположное значение в зависимости от того, какие из них берутся во внимание.

А когда Л.Толстой в «Войне и мире» мимоходом заговаривает о различии разных наций, с точки зрения их наклонности к такой порочной черте характера, как упрямство, то полагает, что различие (одного и того же) порождается, наоборот, различием причин. Всегда основательный немец бывает упрям из-за того, что полагает, будто постиг всю истину и потому может себе позволить настаивать на своем. Беспечный русский, наоборот, бывает упрям именно потому, что ничего не знает и знать не хочет, ибо ничего нельзя знать вполне. Флегматичный англичанин бывает упрям, так как он – создатель наиразумнейшего и наиблагоустроеннейшего государства. Отличающемуся галантностью французу свойственно упрямство, когда он уверен, что он всех очаровал. Известный своей пылкостью итальянец впадает в упрямство, потому что он горяч и в споре забывает себя и других. Получается, что и тут тоже одна и та же черта по-разному характеризует перечисленные нации. Но в отличие от случая с зарождением христианства здесь различие вносится не присоединением следствий, а учетом причин.

Разумеется, подобные изменения содержат много случайного и преходящего. О логике здесь поэтому пока еще нет речи. На стадии предварительных замечаний мы не можем в подробностях говорить о том, какое все это имеет значение для науки о выводах и доказательствах. Достаточно лишь указать на то, что присоединение к данному содержанию (или удаление из него) какого бы то ни было мыслимого элемента, будь то причина, следствие или что-то совершенно не связанное с исходным содержанием, вообще говоря, меняет его. Иными словами, главное состоит в том, что изменения в таких случаях всегда имеют место. Однако для того, чтобы о подобных преобразованиях мысли можно было говорить как об особой логике, надо найти параметры, которые давали бы основу для однозначных оценок изменений, вносимых указанными добавлениями и исключениями или, проще сказать, конструированием. Указать путь к выявлению таких параметров и составляет основную задачу данной работы.

Первое обновление, которое несет с собой логика и методология конструирования, можно было бы назвать антиабстрагированием. Абстрагирование является едва ли не самой распространенной мыслительной процедурой, будь то в теоретических изысканиях, будь то в эмпирических наблюдениях и сборе фактического материала. Много от чего надо отвлечься, чтобы уловить в круговерти переплетающихся событий что-то устойчивое, однородное, однозначное. Само собой разумеется, нет никаких оснований совершенно отвергать такой подход. Наоборот, в качестве начального шага он так же необходим, как необходимы абстракции и идеализации. Речь идет лишь о том, что отвлечение от множества привходящих обстоятельств еще не составляет, как согласится каждый, всего процесса познания. Последнее органически включает в себя также и противоположный образ действия, когда изучаемое явление берется именно в комплексе взаимосвязанных условий.

И нам, напротив, для осмысления понадобятся образцы рассуждений, почерпнутых из различных текстов, не исключая и художественных, в которых, в противоположность обычной манере, обращают внимание на связи и отношения, влияющие на смысл и значение той или иной мысли.

В наше время актуальность изучения такого способа обоснования выводов значительно возрастает из-за обилия идеологических диалогов-споров. В них чаще всего манипулируют одними и теми же ценностями (свобода, демократия, гуманизм, прогресс и т.п.), но каждая из сторон по-разному сочетает их в своих моделях общественного устройства. В самом деле, в бесконечных идеологических распрях и спорах чаще всего оппоненты не отвергают целиком и полностью взгляды друг друга, а всего лишь перестраивают их, манипулируя одним и тем же набором принципов, ценностей, норм и так далее. Иными словами, различие во взглядах спорящих сторон состоит не в том, что они пользуются радикально несовместимыми общими понятиями, из которых потом дедуцируются взаимоисключающие выводы. Никакой обычной дедукции здесь может вообще не быть, хотя при этом сохраняется строгость и однозначность рассуждений. Преобразование мысли сводится к тому, что одна и та же анализируемая модель по-разному выстраивается из своих составляющих и по-разному вписывается в конкретный исторический контекст. Если под логичностью иметь в виду доказательность, то она здесь, с одной стороны, возможна, с другой стороны, достигается, очевидно, не с помощью обычной дедукции, уже хотя бы потому, что здесь может не быть общего и частного.

В течение всего прошедшего века существовало конструктивистское или (в зарубежной литературе) интуитивистское направление логики, зародившееся в недрах математики в конце девятнадцатого века в связи с трудностями обоснования дифференциально-интегрального исчисления, когда тщательному рассмотрению пришлось подвергать даже самоочевидные арифметические операции. Основополагающей идеей при этом стало указание И. Канта насчет того, что простейшие арифметические операции сложения, говорится у него в «Критике чистого разума», выглядят безупречными, с логической точки зрения, процедурами, но в них нет обычной дедукции. Итоговая сумма не выводится здесь как частное из общего. Потому что их нет ни с той, ни с другой стороны равенства. Она является результатом комбинирования, перестройки каких-то однородных элементов, из которых состоят исходные числа.

Для понимания и продуктивного продолжения идеи выдающегося немецкого мыслителя важно различать два вида познавательной деятельности: создание теоретических понятий и их использование для создания теорий о природных явлениях. Согласно мнению Канта, в математическом познании оба эти вида познавательных процедур сливаются. Строгие математические понятия не даются заранее, а возникают каждый раз в момент анализа числовых и пространственных отношений. Из-за этого конструирующую деятельность мышления он называет также интуитивной, потому что для него интуитивное – то, что становится существующим и мыслится одновременно. Причем предполагается, что процесс создания понятийных средств подчиняется каким-то твердым закономерностям, поэтому сами эти процедуры выстраивания понятий вполне могут быть названы логически строгими. Приводящая в восхищение стройность и неопровержимая доказательность математических построений при их кажущейся полной независимости от опыта объясняется, по убеждению родоначальника классической немецкой философии, именно тем, что процессы формирования понятий и их применения в математическом мышлении едины и оба подчиняются строгим правилам, подобным логическим. Некоторый интерес к логике конструирования появился в философии еще при жизни И. Канта. Во всяком случае в ранних работах Ф. Шеллинга и Г. Гегеля конструкция и конструирование, понимаемые как особые логические процедуры, встречаются довольно часто. Однако продолжения эти их робкие начинания в дальнейшем не получили. А возникшее в конце девятнадцатого века в связи с так называемым великим кризисом оснований математики уже упоминавшееся конструктивистское (интуитивистское) направление началось в общем-то с нуля.

Надо сказать, несмотря на довольно большой размах первых этапов всего зародившегося в конце девятнадцатого века начинания, как внутри математики, так и за ее пределами все же сколько-нибудь внушительных результатов не было получено. Конструктивистская математика (и логика) отличаются главным образом лишь тем, что предлагают обходиться без закона исключенного третьего и опираться только на конечные алгоритмы в доказательных построениях. Сами процедуры комбинирования элементов не изучались и не изучаются. А к настоящему времени интерес к разработкам такого рода не назовешь даже периферийным, и заметного продвижения в их реализации нет.

В целом об итогах этого логико-математического начинания можно утверждать то же, что и вообще о символической логике в ее наиболее завершенных разделах. Разработавший аксиоматику логики высказываний и логики предикатов Г.Фреге надеялся, что таким путем будет найден способ разрешить фундаментальные проблемы обоснования математического анализа, но реальные результаты в этом направлении в конечном счете сильно разочаровали их творцов. Зато теперь выясняется, что язык символов и формул может оказаться чрезвычайно полезным в качестве еще одного логического средства далеко за пределами математики. Его простота и наглядность дают ему шанс войти со временем даже в деловую документацию. И логический конструктивизм тоже может оказаться небесплодным направлением, если вместо математики обратиться к гуманитарной области знания и начать изучать закономерности образования новой мысли за счет перестановки компонентов исходного содержания.

Нам представляется, что дальнейший прогресс (прежде всего гуманитарного) познания настоятельно требует осваивать данную манеру рассуждения и доказательства, необычную для традиционной и символической логики, хотя и распространенную в действительной практике мысли. Одним из путей к этому может быть выявление и систематизация указанной манеры строить рассуждения, в изобилии встречающейся в самых разных текстах и до сих пор не замечаемой наукой о законах мышления.

К настоящему времени в ряде публикаций автора уже было показано, что в реальной практике мышления действительно встречаются рассуждения, в которых вместо общего и частного используются предельные значения того или иного свойства. Эти результаты необходимо развить, прежде всего, применительно к диалоговым формам изложения и доказательства, в которых чаще всего ход рассуждения включает в себя перестройку каких-то однородных элементов.

Если желаете продолжить чтение дальше, скачайте всю книгу бесплатно