Ох уж эти юбки!
Работа в системе геологии в наше время относилась к разряду высоко романтичных. Сибирь с ее нехожеными таежными просторами все еще требовала героизма первопроходцев и могла полновесно удовлетворить наклонность к отшельничеству. Достаточно напомнить нынешним поколениям, как в конце семидесятых геологи вдруг натолкнулись на семейство Лыковых, которое, как оказалось, прожило на положении оторванных от мира религиозных скитальцев былых времен и, например, несказанно удивились, услышав о великой войне, той самой, что называется второй мировой. Насчет престижа исследователей сибирской глухомани один американский журналист заметил как-то что профессия геолога в нашей стране по популярности занимает место сразу после космонавта.
На территории Приморья довелось поработать в тайге только один раз под Ковалерово во время учебной практики после четвертого курса. Большинство подразделений в Геологоуправлении тех лет представляли собой геофизические партии. Они занимались тем, что промеряли грунт с помощью различных приборов на участках, уже получивших геологическое описание. Работа с электронными устройствами, пусть и не ахти какой сложности, представлялась вполне сносной практикой для студентов отделения радиофизики Дальневосточного госуниверситета.
Забрасывали нас в какую-нибудь лесную глушь на весь месяц, а к концу вывозили отгулять накопившиеся за четыре недели выходные дни. Помимо этого при желании можно было выбраться в ближайший населенный пункт на каком-нибудь лесовозе. В пронизанной грунтовыми дорогами тайге они шныряли когда в пяти, когда в двадцати километрах от наших стоянок.
Обязательной принадлежностью нашего изолированного быта была — да не впадете вы в изумление — рогатка. Та самая непременная принадлежность классического хулигана рогулька с резиновым камнеметом. Предназначалась она для мышей. Эта в общем-то незлобивая и неприхотливая тварь населяет лесную чащобу в неисчислимых количествах, составляя корм для хищников, начиная от волков и лис и кончая тиграми, и, может быть, даже более важный источник их питания, чем иная живность.
Лезть в палатку они начинали с первого дня, привлекаемые сухарями, этим обязательным элементом рациона таежных бригад. О капканах нечего было и думать, их пришлось бы настраивать буквально каждые пять минут. Рогатка и была средством против них. Заводили и котов, но те очень скоро оказывались вшивыми. Свисающая из кармана какого-нибудь дяди преклонных лет рогатка, то и дело оказывалась в руках при непременном бурчании и обязательном кряхтении: — Задолбал червяк редиску! – Сей ходовой у нас оборот означал: «Шел бы ты!», «Отстань!», «Заткнись!» для великого разнообразия случаев.
Женский персонал был редким исключением из правил. Иногда могли быть студентки геологических специальностей на практике. Конечно, гостями они оказывались неизменно желательными.
Отсутствие женского общества, как, наверно, и у моряков тоже, более всего дает себя знать именно тогда, когда оно прерывается. Ибо свойственное всем нам сердцебиение и без того у каждого впадает по временам в упоенье, а после изоляции тем более ведет себя посердечнее. Был даже случай мы с Виктором Емельяненко, тоже студентом геологом оказались сбитыми с понтолыку. Чего-то мы с ним там собирали да заодно временами отвлекались на белок. Те порхают по веткам не хуже каких-нибудь рябчиков, прямо-таки вынуждая нас по временам натянуть рогатку. Разницу между ружьем и нашим хулиганским снаряжением эта сноровистая попрыгунья знает не хуже нас и потому продолжает двигаться своим маршрутом по кедровым верхушкам разве что только прибавляя ходу.
Смотрю, мой напарник выбрался на тропу, что вела от лесовозной трассы к нашем палаткам и что-то там рассматривает устремленными вниз глазами расставив ноги. Смотри, говорит, показывая взглядом след от башмака на влажной после дождя почве размера не мужского и в нашу сторону смотрит.
Женский! У нас гости.
Увидели и тут же, не сговариваясь и даже не взглянув друг на друга, повернулись в направлении, куда призывно указывал узкий след. Дела каждый день дела. А тут происшествие. Остальное как-то само собой забылось. То ли три, то ли четыре километра по тропе, как по проспекту продефилировали. Женские башмачки, как выяснилось, в гостях и в самом деле были, но вот юбки при них не оказалось. Наш профессиональный таежник Юрзанов, именуемый Юрзаном, накануне наведался в поселок, набрался там и утром как-то умудрился не разглядеть, что на ноги напяливает. Лежит в палатке, мычит. Это-то мычание мы с Виктором и засекли первым делом, как только вступили на обжитую территорию стоянки.
Заглянули. Полуразвалившись на спальнике, тупо пялится помутневшими глазами на пару туфель, невесть откуда здесь очутившихся. Смутно ощущает, что он к этой загадке имеет какое-то отношение и волей-неволей пытается вникнуть в ситуацию. Размер на пол его слоновьей ступни короче — задача неразрешимая даже и с незамутненными мозгами. Трезвеет, короче, от непосильного напряжения. Как-никак по тропе семь километров на своих двоих преодолел.
Февраль 2022 г.