С привидениями надо дружить

Если мой отец вырос среди староверов и к азиатам, каковых все в той среде именовали татарами, относился с большим предубеждением, то мать, наоборот, появилась на свет под фамилией Староверова в Астрахани. В ее говоре то и дело мелькало характерное, как приходится полагать, для тамошнего лексикона выражение: «Ломаешься ныне, будто персидский чурек — не тронь меня, сломаюсь я». Даже  в лице ее чувствовалось что-то то ли татарское, то ли персидское. При этом удивляло то, что ничего подобного у ее трех сестер и брата не было. Брат, родившийся, кстати сказать, «в рубашке», но призванный в армию в 1942 году, воевал недолго, получил смертельное ранение в боях за Кавказ и умер в госпитале в Орджоникидзе. все четыре сестры совершенно не походили одна на другую, отличались необыкновенной красотой и могли бы, например, похвастаться довольно устроенной женской судьбой, хотя для поколения двух мировых войн для этого одного лишь везения было маловато. У их старшей сестры, моей матери, это восточное происхождение тоже проступило почему-то только где-то к сорока годам. Двадцать лет ей стукнула в 1931 году и задумала она в духе времени податься в летчицы. Медицинская комиссия из семнадцати претенденток пропустила только двоих – ее да еще одну. Но летчицей стать ей не довелось. Вмешался отец, простой бондарь. Взял, по ее словам, в руки вожжи да объяснил, что не женское дело башкой рисковать. Простолюдины также и моральные проблемы решают просто, да и безошибочно.

Их мать, моя бабка, которую я никогда не видел и даже не знаю, как ее зовут, происходила из какой-то деревушки и была восемнадцатым ребенком в семье и при этом такой бедной, что даже подружки с ней не играли.

Религиозность нашей матери оставалась достаточно твердой, хотя в церковь она не ходила. Ей, вышедшей замуж за партийного в 1942 году, приходилось выбирать между двумя ориентациями. Однако иногда случались разговоры с нами, детьми, и все ее утверждения на такие темы звучали у нее только наставительно. Бога в своей душе она носила всю жизнь до самой смерти.

-..-

Разговоры о привидениях, леших, домовых и о еще многих других таких же нечистых персонажах вроде гоголевского Вия и его окружения когда-то были в большом ходу и вера в их реальное существование была едва ли не более прочной, чем вера в Бога. Даже еще в те годы, когда мое поколение ходило в пионерах и октябрятах, мода на них далеко еще не прошла. Помнится, довелось как-то присутствовать при разговорах взрослых об успешной засаде против нечистой силы. Повадился какой-то то ли вурдалак, то ли упырь появляться на кладбище в белом одеянии полночной порой – самой любимой у нечистой силы – и давай выть на всю деревню. Ну хлебанули, ну залегли, подкрались — у кого штакетник, у кого черенок от лопаты. Ну, перетянул я нечистую силу вдоль спины, вобщем, утихомирили. Да тут-то и выяснилось – мой же сцепщик, я с ним на одном тракторе два года не разлей вода.

Но сохранившаяся в памяти нашей мамочки история с привидениями произошла еще на старте прошлого века где-то на окраине Астрахани. Есть там район речной протоки под названием кривая Балда. Тут где-то. Только в астраханской истории все закрутилось покруче. Немудрено, если вся округа потом хохотала. Она не раз рассказывала ее нам, четверым, ее детям, и каждый раз начинала подсмеиваться с первыми же словами. Собралась как-то ватага парней подкараулить одного из своих сельчан в темноте, да тот каким-то манером умудрился заблаговременно прознать про засаду. Да и устроил около темных кустов им самим контр засаду с участием привидений. Для этого вырезал из тыквы рожу, похожую на череп. Да еще и два обруча в руке, для замогильного клацания то ли зубами, то ли костями. Двинулся он на них из соседних кустов и при этом еще и уголек раздул. В полной темноте светящийся череп – на-вроде жуткого страшилища. Вспорхнула перепуганная насмерть ватага совсем как воробьи от грома пушек и понеслась прочь, да и мчались-то не спотыкаясь, будто по воздуху летели. А им вслед еще и два обруча скачут. На этом месте повествования она уже то и дело просто прыскала при каждой фразе. Наутро про погоню, устроенную шкелетом, вся ватага с жаром пересказывает всей деревне, перебивая друг друга, все еще давясь от страха, с горящими глазами и торчащими ушами, как у ощетинившегося волка:

— Лечу пузо навыкате, а шкилет прямо за спиной скачет, костями клацает, так и тянется, вот-вот за плечо костлявой рукой ухватит. Поднажал я и насилу-насилу ноги унес.

Ну а следующим актом вся деревня узнала, что на самом деле происходило за кулисами. Трагедия оказалась комедией. Теперь уж сию приключенческую повесть взялась пересказывать вся округа. И долго передавался хохот потом от дедов внукам.

Июнь 2021 г.